Глава 2

Когда я вышел на улицу, Хедвиг по-прежнему была там, но уже не у окна, а недалеко от входа. В сиянии фонаря её красное пальто светилось, на шапке искрились снежинки. Она подпрыгивала на месте, очевидно, чтобы согреться. Увидев меня, она снова расплылась в широченной улыбке, сорвалась с места и остановилась прямо передо мной.

– Ну наконец-то! – воскликнула она.

– Что? – озадаченно спросил я.



Она стояла и просто смотрела на меня. Я не знал, что сказать. Она явно меня дожидалась. Но почему? Мы были знакомы, и я её просто не узнал? Может, раньше учились вместе? Или она какая-нибудь кузина, или троюродная сестра, которую я мог видеть на одном из семейных праздников? Я перебирал в голове варианты, но не мог вспомнить, чтобы прежде встречал её. Думаю, такую мордаху я бы запомнил. Маленькое веснушчатое лицо с зелёными глазами, будто светящимися в темноте, большой улыбающийся рот, щербинка между передними зубами.

– Меня зовут Хедвиг, – наконец произнесла девочка. – Ой, нет, погоди, надо же представиться как подобает, полным именем. Меня зовут Хедвиг… ой, как бы мне хотелось сказать: Хедвиг Виктория Юханна Розендал Экелунд или что-нибудь этакое… но тогда бы я тебе солгала. А лгать, как известно, не подобает, особенно при первом знакомстве.

Она замолчала, чтобы перевести дух. И правильно сделала. Ведь произнесла она всё это на одном дыхании. Не прервись она сейчас, точно потеряла бы сознание от нехватки воздуха. Потом она протянула мне руку и сказала:

– К сожалению, меня зовут Хедвиг Хансен. Просто Хедвиг Хансен. «Ну и что? – скажешь ты. – Нормальное имя». Некоторые так и говорят: весьма практично. У них-то у самих наверняка имена поинтереснее, они даже не представляют себе, как скучно и обыденно зваться просто Хансен. У меня даже второго имени нет. Даже такого захудалого, как, например, Анна. Родители не удосужились вставить между Хедвиг и Хансен даже такого скучного имени, как Герд. Знаешь, я очень обижена на своих родителей. Могли бы проявить хоть капельку фантазии, когда придумывали мне имя.

– Понятно, – пробормотал я, – ясно.

Больше я выдавить из себя ничего не смог. Я никогда ещё не сталкивался с людьми, которые говорят так много и на такой скорости. Поди пойми, как отвечать на такие признания. Тут я увидел, что она до сих пор протягивает мне руку, и поспешно её пожал.

– Юлиан, – представился я. – Юлиан Вильхельмсен.

– Добрый день, Юлиан! – ответила Хедвиг. – Ты даже не представляешь себе, как необычайно, душераздирающе я рада познакомиться с тобой.

– М-м-м, э-э-э, нет, не представляю, – промычал я.

– Идём? – сказала Хедвиг.

– Ага, – согласился я.

Я-то собирался домой, и, если Хедвиг было со мной по пути, чего ж отказываться. Она вприпрыжку бежала рядом и вправду выглядела «необычайно, душераздирающе» счастливой. Я, пожалуй, даже не припомню, чтобы видел кого-нибудь таким радостным.



– Ты здорово плаваешь, – сказала она и улыбнулась. – Взад-вперёд, взад-вперёд. Да так быстро! Как ты этому научился? Давно? Часто тренируешься?

– Да, – ответил я.

– Представляю себе! Как чудесно вот так плавать, рассекая воду, будто акула! Ты часто представляешь себя акулой, рассекающей воду на бешеной скорости в погоне за добычей? Такой огромной, страшной акулой. Или весёлым, выпрыгивающим из воды дельфином. Я обожаю дельфинов! А ты? Они будто всё время улыбаются. Обращал внимание, что дельфины улыбаются? Мне кажется, это оттого, что они бесконечно счастливы. Как думаешь? Они ведь умеют так быстро плавать и потому не могут сдержать улыбки от радости.

– Да, – ответил я.

– Ты что-то не особо разговорчив, – пробурчала Хедвиг. – Но ты мне всё равно очень нравишься. И потом, ты умеешь плавать. Ты понимаешь, как тебе повезло, что ты так невероятно хорошо плаваешь?



– Я, признаться, об этом раньше не думал.

– А следовало бы подумать! И хорошенько, – сказала Хедвиг.

Впервые за время нашего знакомства она надолго умолкла. Я взглянул на неё. Теперь она не улыбалась, а смотрела на меня чуть ли не строго, ведь мне следовало со всей отчётливостью осознавать, как мне повезло, что я научился плавать. И тут я понял.

– А ты… Ты не умеешь плавать? – спросил я.

Хедвиг сразу не ответила, но в глазах её блеснули слёзы.

– Нет.

Она вздохнула и проглотила комок в горле.

– Я хотела бы этого больше всего на свете, – тихо проговорила она. – Думаю, если бы я умела плавать, то была бы более цельным человеком.

– Да ты и так выглядишь довольно цельной, – сказал я. – Не переживай.

Какое-то время мы шли молча, пока не вышли на главную улицу. Как всегда – как в прошлом году, и в позапрошлом, и за год до этого, – она сверкала рождественскими украшениями. Между домами висели оплетённые красными лентами гирлянды из еловых веток и больших сверкающих снежинок. Хедвиг задрала голову и взглянула на светящиеся над нами огоньки.

– К счастью, на свете есть много других причин для радости.

– Да, наверное.

– Вот Рождество, например. Разве оно не прекрасно? Разве не кажется, будто от такой красоты сейчас сердце лопнет, разлетится на тысячи сверкающих осколков?

– Ну да, довольно красиво, – согласился я.

Обычно я с нетерпением ждал, когда наконец украсят главную улицу, но в этом году я даже не заметил, как это случилось. Увидел только сейчас, хотя до Рождества оставалась всего неделя.

– Довольно красиво?! – воскликнула Хедвиг. – И это всё, что ты можешь сказать о Рождестве – о самом прекрасном, замечательном и уютном времени в году?



Она посмотрела на меня чуть ли не со злостью.

– Знаешь, что я думаю?

– Нет.

– Думаю, ты слишком много плаваешь.

Я ничего не ответил и вдруг почувствовал, что прямо закипаю от злости. Да кто она такая, эта девчонка? Объявилась нежданно-негаданно, увязалась за мной и донимает меня своей болтовнёй! Да ещё и ведёт себя так, будто мы тысячу лет знакомы!

– Сколько хочу, столько и плаваю!

– Не сомневаюсь! – выпалила Хедвиг.

– А ты, кстати, чего не учишься плавать, раз прям так об этом мечтаешь?

– А вот это не твоё дело!

Хедвиг уставилась на меня. В её глазах сверкнули сердитые молнии.

– Ну всё, пока! Тебе пора домой обедать!

– Пока! Тебя дома ужин ждёт, – сказала Хедвиг.

– Вообще-то я сначала обедаю, а потом ужинаю, – заметил я.

– Можно подумать, меня это волнует!

– Ты слишком много болтаешь!

– А ты нем как рыба!

– Пока!

– Прощай!

– Ну я пошёл.

– Давай!

И я прибавил шагу. Вот дура! Глупая болтушка! А сколько всяких чудны́х слов говорит! «Душераздирающе»! Слава богу, отвязался! Больше бы не вынес ни одной секунды её болтовни!

Тут сзади снова раздался её голос.

– Юлиан!

Я продолжал идти. Ни за что не обернусь!

– Погоди! – кричала она. – Юлиан, подожди! Прости!

Загрузка...